|
Фундаментальную недоверчивость и отказ от сотрудничества, если это касается восточного соседа, особенно проявляют националистические круги, подчеркивающие привязанность к традициям независимости. Это становится одной из важнейших отличительных особенностей данной идейной формации. Достаточно популярная газета такой ориентации следующим образом формулировала отношение к извечному врагу: «История Польши в неимоверно сжатом виде: 966 — начало, 1772 — вошли русские, 1793 — вошли русские, 1795 — вошли русские, 1831 — русские вышли, но снова вошли, 1863 — русские вышли, но снова вошли, 1918 — русские вышли, 1920 — русские вошли, но сразу вышли, 1939 — вошли русские, 1944 — вошли русские, 1981 — как будто должны войти (русские), 1992 — русские говорят, что сейчас выйдут, 1993 — русские вышли, 1994 — русские говорят, что еще войдут, 1995 — русские говорят: «НАТО — еще не время!», 1996 — русские выдумали «коридор», чтобы было чем войти».
Можно, таким образом, сказать, что в обиходном восприятии укрепился слишком политизированный и демонизированный миф-стереотип, отождествляющий все российское и все советское с общим понятием имперской идеи, изначально угрожающей существованию польского народа. На сей раз, как я уже говорил, миф обретает форму конфронтации скорее этносов, чем идей и ценностей, например, веры и атеизма. Обращается он, впрочем, к глубоко укоренившимся в результате многовекового негативного опыта бессознательным предрассудкам, противопоставляющим два мира: мы и они.
Под таким углом зрения исчезает цезура Октябрьской революции, преступления коммунизма становятся продолжением преступлений царизма, а недифференцированные россияне — неизлечимые носители системы — в полной мере несут ответственность за советский строй, который вырастает из их духовной традиции; впрочем, они еще причиняли огромные страдания соседям, черпая из этого выгоды для собственной империи. Тем самым Народ-Обидчик (россияне, а не атеистический коммунизм!), как было всегда в нашей истории, противопоставляется Народу Обиженному (полякам), как Империя Зла противопоставляется Королевству Света по образцу гностических битв Ахримана и Ормузда, но на сей раз это, несомненно, борьба народов, отождествленных с идеей, а не борьба наднациональных универсальных ценностей с антиценностями.
В соответствии с «гностическим» ключом осуществляемые сегодня на родине Ленина и Сахарова перемены расцениваются, таким образом, не как отчаянные поиски новой формы для гигантского постсоветского скопления людей, а как хорошо рассчитанный маневр, имеющий целью выманить деньги у Запада, чтобы тайком восстановить пошатнувшиеся великодержавные позиции прежней Страны Советов. При таком положении дел полякам якобы не следует добиваться роли посредника, помоста между Востоком и Западом, не стоит помогать возможным силам мнимой «новой России» или искать «друзей москалей». Следовательно, единственной разумной реакцией с польской стороны якобы должно быть усиление непроницаемости границы и окружение санитарным кордоном бывшей Страны Советов.
|
