Варшава нуждалась в магистрали, соединяющей два берега, как наиболее короткой транзитной дороги через город в направлении восток-запад.

Магистраль решено было провести через мост Кербезда (совр. Шленско-Домбровский) и далее по территории исторической части города в сторону районов Муратов и Воля.

Трасса Восток–Запад (проект 1947, реализация 1947–1949, мастерская WZ – арх. Й. Сигалин, С. Янковский, З. Стемпинский).

В процессе проектирования специалисты разделились на тех, кто придерживался идеи быстрой реконструкции путем сноса части исторической застройки, дабы как можно быстрее наладить транспортную ситуацию, и тех (в основном это были реставраторы), кто предлагал более тщательную разработку проекта с учетом существующей застройки. Конфликт между архитекторами и реставраторами состоял в разнице взглядов на понятие «памятник» и «историческая застройка».

Бюро, проектирующее трассу, предоставило два проекта строительства тоннеля: закрытый способ работ (тоннель от улицы Сенаторская до Медовой) и открытый, со сносом части домов на Краковском Предместье с восстановлением последних после окончания строительства.

Реализованный, в итоге, вариант привел к разбору части руинированных зданий по ходу трассы, в том числе и дворца Теппера, вызывавшего наибольшее количество споров и противоречий, стоящий на пути следования трассы дворец Радзивиллов оставили, разделив поток машин на две части, в самом же здании разместился Музей Ленина.

В 1952 году трем мастерским было поручено разработать проект западной части трассы WZ.

Авторы проектов предлагали замкнуть участок магистрали высотными зданиями, связать трассу с Саксонской осью, что придало бы композиционное единообразие этому участку города, пересечение улиц Товаровой и Окоповой с трассой WZ предлагалось оформить высотными зданиями со шпилем, в стилистике Дворца Культуры и Науки. В итоге, был реализован наименее дорогостоящий проект мастерской «Запад BUW» (Ева Грабер, Ежи Грабовский), опиравшийся на существующую сеть улиц и застройку.

Шестилетний план реконструкции предусматривал инвестирование в порядке следующей очереди: промышленность, жилищное строительство, коммуникации государственного значения (ж/д, водные пути), учреждения культуры и здоровья, местная сеть коммуникаций.

В рамках плана была обозначена территория центра «Новой Варшавы» –расширение Свентокшиской, продолжение Аллей Иерусалимских до западного вокзала, застройка северного участка Маршалковской новыми домами Муранова и районом Нового Города, а на южном участке – продолжение ее от улицы Пъенкной до Пулавской. Аллеи Независимости должны были быть продолжены на север и соединять центр с Мокотовым, западным Жолибожем и Белянами.

Тенденция быстрой реконструкции центра путем реализации монументальных архитектурных ансамблей и крупных урбанистических решений, рост роли государства, центристские тенденции в руководстве общественной жизнью и хозяйством привели к расцвету административного строительства в столице.

Шестилетний план был выполнен частично, главным пунктом инвестирования стала промышленность, возвели жилые районы МДМ и Мариенштадт. Маршалковский жилой район явил собой ансамбль парадно оформленных многоэтажных жилых домов. Он сломал традицию жилищного строительства в Варшаве, для которой было характерно создание обособленных жилых поселков, архитектурно замкнутых в себе, и его по праву считают социалистическим жилым районом польской столицы.

Ошибочное расположение заводов в итоге заблокировало естественное направление развития левобережного района Вислы. Развитие коммуникаций, в отличие от 1947–1949 годов, в первой половине пятидесятых затормозилось: построили улицу Мархлевского (совр. Иоанна Павла II) – часть трассы Юг – Запад, в 1951 г. было положено начало строительству метро, и Маршалковского Жилого района. Год спустя, между СССР и Польшей было заключено соглашение о строительстве высотного здания в центре польской столицы, и к 1955 году «дар дружбы» Советского Союза навсегда занял свое место в самом центре Варшавы.

Восстановление полностью разрушенного города открыло широкое поле для массового жилищного строительства, в данный период отчетливо прослеживается продолжение предвоенных традиций Варшавского Жилищного Кооператива.

Построенные в годы реализации Трехлетнего плана районы Муранов (арх. Б. Ляхерт), Млынов I (арх. М. Тетмаер и Я. Гузицкая), Коло-Всход (арх. Е. и С. Сыркусы) были реализацией концепции города-сада, продолжением предвоенных тенденций.

Главными итогами реализации Трехлетнего плана должно было стать улучшение жилищных условий, выявление памятников исторической застройки, подлежащих реконструкции, восстановление наименее разрушенных зданий. Самым значимым реализованным проектом трехлетнего плана реконструкции является строительство трассы Восток – Запад, соединяющей два берега столицы.

Реконструкция исторических ансамблей сыграла важную роль в формировании пространственной индивидуальности Варшавы. При абсолютно полном понимании, что объекты восстановленные, общество, тем не менее, дало им самую высокую оценку. Восстановление Старого и Нового Города, Королевского Тракта были не просто победой консерваторов, но и достаточно удачной попыткой включить историческую застройку в ткань нового города.

В июне 1949 года состоялось собрание архитекторов, на котором были представлены постулаты социалистического реализма в архитектуре, образцом выступила архитектура СССР. С этого момента начинается новый этап в польской архитектуре и градостроительстве. После реализации установок трехлетнего плана был принят шестилетний – на период с 1950 по 1955 год. В идеологической части нового плана было провозглашено строительство основ социализма, а в творческой - поиски решений в стиле соцреализма.

Восстановление Варшавы началось с момента ее освобождения. С 1945 по 1948 год преобладали довоенные принципы, взгляды функционализма и т.н. «модернизированный монументализм» (арх. В. Кошиц-Виткевич, 3. Монченьский, Б. Пневский).

Расчленение здания по функциональному принципу на контрастные массы, разнообразные приемы организации плоскостей. В этот период архитекторы старались создать новые выразительные монументальные средства архитектуры, отвечающие новой технике и новым социальным задачам, и в то же время они искали связь с традициями.

Разработка генплана Варшавы прошла несколько этапов: март 1945, май 1945, октябрь 1945, февраль 1946 гг. Авторами проекта выступили архитекторы Б. Пиотровский, З. Скибневский, Ян Захватович, Б. Ляхерт. Отнюдь не новой для Варшавы в этом проекте была идея центра города как места для скопления больших масс митингующих, места для крупных парадов и демонстраций, достаточно вспомнить предвоенные проекты района им. Пилсудского и Святыни Провидения Божьего. Но, несмотря на это, превалировала концепция центра Варшавы, как деловой и торговой части города (Сити).

В итоге, за основу генплана города была принята достаточно эластичная концепция Варшавский городской ансамбль (Warszawski Zespol Miejski). На первом этапе предлагалось реконструировать участок города между улицей Маршалковской и Вислой, далее – на запад. Предлагалось функциональное деление города с размещением учреждений культуры и общественных сооружений в районе Повислья. Центром города, по новому плану, являлась улице Маршалковская, Саксонская и Станиславская оси, где расположились административные, общественные и культурные учреждения. Торговые помещения планировали локализовать с восточной стороны улицы Маршалковской и на Аллеях Иерусалимских.

Основным камнем преткновения в спорах о реконструкции Варшавы был спор о том, что подлежит восстановлению, а чем следует пожертвовать во имя гармоничного развития города.

Бюро Восстановления разрабатывало наиболее радикальные проекты реконструкции («новый» Королевский Замок, трасса Восток-Запад и многое другое). Оппонентом Бюро выступали специалисты реставраторы.

Предметом горячей полемики являлась пространственная структура города. Наиболее остро критиковали капиталистический период развития Варшавы, в разработке градостроительной концепции города большинство урбанистов принимали во внимание существующую сеть улиц, площадей, трактов, развитие города относительно Вислы.

Кроме культурологических или даже политических аргументов, в пользу восстановления исторических архитектурных памятников говорит также градостроительная ситуация в послевоенной Варшаве. Сохранившаяся застройка города как нельзя лучше отражала характерные черты новой Варшавы. «Историческая аргументация» играла основную роль в разработке планов реконструкции.

Налицо был конфликт между налаживанием повседневной жизни и видением будущего Варшавы. Достаточно редко в те годы открыто говорили о социалистической программе, чаще ссылались на демократические традиции Второй Речи Посполитой.

В процессе реконструкции произошла эволюция политической платформы, особенно в отношении промышленности, что привело к конфликту между интересами Варшавы как города и интересами Варшавы как столицы. Одним из источников разногласий было расхождение взглядов на функции столицы и желание быстрой локализации конкретных промышленных объектов, разработки точных планов пространственной застройки жилых районов.

Проблемы реконструкции активно обсуждались на сессиях Государственного Национального Совета, на заседании Главного Совета Реконструкции Варшавы.

Изначально разрабатывались две концепции реконструкции Варшавы: одна связана с удовлетворением текущих потребностей города, другая с развитием города в будущем. Эти две точки зрения нашли воплощение в конфликте между столичной прессой и публицистикой Бюро Восстановления (газета Skarpa Warszawska).

Тема реконструкции поднималась в изданиях Жизнь Варшавы (Zycie Warszawy), Работник (Robotnik), Речь Посполитая (Rzeczpospolita), Глас Народа (Glos Ludu), Народная Газета (Gazeta Ludowa), Вечерний Экспресс (Ekspres Wieczorowy), Ежедневный Курьер (Kurier Codzienny), Вечер (Wieczor), Возрождение (Odrodzenie). Также были журналы, продвигающие довоенные концепции в области архитектуры и урбанистики Жизнь районов WSM, Дом. Район. Квартира (Zycie Osiedli WSM, Dom. Osiedle. Mieszkanie – орган Польского комитета жилищной реформы).

Проблема реконструкции Варшавы затронула специалистов разных областей, на этом фоне произошла интеграция технических и гуманитарных наук в рамках послевоенной урбанистики. Но нельзя забывать о конфликтах, разрывавших интеллигенцию и все польское общество.

Максимальное включение в процесс восстановления всех сил объяснялось еще и тем, что проблема реконструкции Варшавы назрела еще до начала войны. Самый активный рост города приходится на период промышленного расцвета – вторая половина XIX – начало XX в., Варшава не была столицей в полном смысле этого слова, здесь не было четкой земельной политики, город застраивался хаотично.

До Варшавского восстания 1944 г., главным направлением в проектировании был район Варшава-Станиславская, в работах доминировали проблемы развития города в направлении Север – Юг, жилищное строительство.

Позднее тематика работ расширилась: роль Варшавы как столицы и ее расположение на карте Польши, проблематика роста агломерации, экономическое развитие Варшавы. На основе этих разработок создавались все послевоенные планы реконструкции Варшавы.

Второй организацией, занимавшейся разработкой планов по восстановлению польской столицы, была Архитектурно-градостроительная мастерская Варшавского Жилищного Кооператива (С. и Е. Сыркус). При разработке генплана Варшавы они опирались на социальную основу реконструкции. Идеи этой группы нашли отражение в решении проектов некоторых районов города: Жолибож, Беляны, Воля и Раковец.

Так же над планом восстановления Варшавы работало Бюро Планирования Варшавского Региона, созданное в 1939 г. под руководством С. Ружаньского, и Мастерская Регионального Планирования под руководством Яна Хмелевского и Казимира Лиера. Для их работ характерна разработка проектов в масштабе всей страны. В декабре 1944 г. там был организован главный орган Содружества польских архитекторов (SARP), который в последствии руководил разработкой всех проектов.

Итогом длительной оккупации и планомерных бомбардировок стало сокращение населения Варшавы до 164 тысяч человек, сам город был разрушен на 85 %, не уцелело ни одно историческое здание, некоторые районы представляли собой груды пепла. В ходе дискуссий, было решено полностью восстановить Варшаву, так как с исторической и культурной точки зрения она оставалась столицей Польши. 20 января Варшаве вернули столичный статус, тогда же было организовано Бюро Восстановления Варшавы.

В социалистических странах Восточной Европы, в связи с поисками новой общественной роли искусства, идеала нового общества, возник интерес к народной культуре.

На польских землях это опиралось на традицию «возрождения народного быта». Польское общество и польскую культуру давно волновали проблемы крестьянства, выражением этого была общественно-культурная идеология Циприана Норвида и Станислава Выспянского.

Главным элементом обновления урбанистической культуры в большинстве социалистических стран стала индустриализация строительства, связанная с программой удовлетворения острейших жилищных проблем. Новая урбанистическая эстетика была, прежде всего, эстетикой массового строительства жилья. Позднее, упрощенная структура и схематическая трактовка пространства огромных жилых массивов, реализованных промышленными методами, разочаровала многих, как в общественном, так и в эстетическом планах.

С началом немецкой оккупации на территории Польши, официальная деятельность всех архитектурно-планировочных мастерских прекратилась. С этого времени архитекторы и урбанисты уходят в подполье, где разрабатывают многочисленные проекты реконструкции польской столицы, взятые, в последствии, за основу при составлении послевоенного плана восстановления Варшавы.

Первое постановление о начале работ над планом восстановления польской столицы было принято Советом факультета Архитектуры Варшавского Политехнического института с Лехом Немоевским во главе осенью 1939 года.

В Варшаве, своеобразным ответом на попытку стереть историческую память явился восстановленный Старый Город (1946–1953 гг., Ян Захватович), ставший символическим элементом в структуре генплана социалистической Варшавы.

Навязывание новой политической системы и размах социалистического строительства определили стилевую направленность послевоенной болгарской архитектуры. Спроектированный в 1944–1945 гг. генплан Софии – столицы Болгарии (арх. Л. Тонев) предполагал создать основы функционального зонирования.

За основу было принято решение центра как единого архитектурного ансамбля с учетом возводящегося Дома Партии с крупным портиком и башней со шпилем и звездой (1950–1953 гг., П. Златев) – типичный пример «архитектурного экспорта».

Мифологизируя советскую действительность, Москва способствовала построению аналогичных политических систем, консолидации архитектуры вокруг стержня, основанного на официальной идеологии. Именно архитектура должна была создать систему зримых символов единства социалистического лагеря.

Послевоенное восстановление польской столицы и советская экспансия во всех областях жизни и в архитектуре привели к уничтожению либо к подавлению прежних пространственных доминант – памятников, храмов, исторических зданий. Идеал такого города представляет собой систему широких эстакад, открывающуюся симметричными башнями и обрамленную рядами торжественной архитектуры, которая подводит к замыкающему ансамбль правительственному или партийному зданию-башне со шпилем и обязательно самому высокому в городе. Таким зданием явился Дворец Культуры и Науки, построенный в 1952–1955 гг. советскими архитекторами под руководством Льва Руднева.

После окончания Второй мировой войны первые усилия уходили на то, чтобы среди развалин обеспечить минимальные условия существования. Затем, перед архитекторами и градостроителями появлялся выбор – подчиниться желанию с точностью воссоздать утраченное таким, каким оно было до, либо максимально его преобразовать.

При восстановлении городов архитекторы не только решали практические задачи, но и создавали символические объекты, несущие представления о строительстве гармоничного послевоенного мира.

Так, генеральные планы советских городов нередко проектировались с учетом их символических доминант: Новгород (арх. А. Щусев, В. Лавров), Псков (арх. Н. Баранов). Роль символа-доминанты часто возлагалась на главную улицу, как, например, Крещатик в Киеве (1945–1947 гг. А. Власов, А. Добровольский), проспект Ленина (совр. Независимости) в Минске (М. Парусников, М. Осмоловский, В. Король и др.), который пространственно объединил систему ансамблей городского центра: площадь Ленина, Центральную, Победы и парк им. 30-летия БССР.

Символический центр Волгограда с его линейным планом, растянутым вдоль реки выстроился как анфилада площадей, подводящая к Дому Советов (1944–1947 гг., К. Алабян, В. Симбирцев, Н. Поляков).

Отражением советского опыта проектирования парадных магистра чей в ГДР явилась Карл-Маркс Аллея в Восточном Берлине (1951–1954 гг., Р. Паулик, X. Хопп и др.) Анфиладу парадных площадей получили города Магдебург (1953 г.), новый город Айзенхюттенштадт (арх. К. Лойхт, начало строительства 1952 г.)